11.08.2017 \ Интервью

О ходе подготовке законопроекта о криптовалютах и проблемах их легализации в России «Инвест-Форсайт» беседует с Элиной Леонидовной Сидоренко , профессором кафедры уголовного права, уголовного процесса и криминалистики МГИМО, руководителем рабочей группы по оценкам рисков оборота криптовалюты при Госдуме РФ.

– Элина Леонидовна, как сейчас идет работа по подготовке законопроекта о криптовалютах?

– В апреле мы анонсировали, что в октябре законопроект будет готов. Однако ситуация на рынке заставила нас, помимо основного законопроекта, рассмотреть еще несколько вариантов. И вот сейчас все эти проекты отложены, мы наблюдаем за ситуацией, чтобы понять: какое решение будет оптимальным? Без согласования с министерствами и ведомствами, без выработки единой позиции мы вряд ли продвинемся. Что нам сейчас мешает однозначно заявить о своей позиции? Во-первых, мы наблюдали серьезные колебания курса биткоина и других индексных валют, что лишний раз заставило задуматься о высокой волатильности этих инструментов и готовности государства каким-то образом ее компенсировать. Второй момент – обрушение биржи BTC-E и вывод капитала из кошельков Satoshi Fund. Мы понимаем, что у этого платежного инструмента есть некоторые уязвимости и их тоже необходимо каким-то способом компенсировать. Но правоохранительные органы сейчас не готовы расследовать преступления такого рода. Поэтому принятие закона не отменяется, но, скорее всего, откладывается.

– На какой срок?

– В октябре законопроект вряд ли будет готов, потому что мы сейчас будем проходить стадию обсуждения. При благополучном раскладе к зиме будет принято какое-то решение. Сейчас мы ищем консенсус, в том числе между участниками группы. Его нет по некоторым вопросам. В частности, в какое законодательство вносить изменения, должен ли это быть единый закон, либо это должны быть поправки в существующее законодательство. Пока мы придерживаемся версии комплексного подхода – когда должен приниматься некий рамочный закон, а под него вноситься поправки в законодательство. Приоритетным мы считаем определение правовой сущности криптовалют. Россия, скорее всего, не пойдет по пути Японии, которая приравняла криптовалюту к платежным средствам. Для нас принципиально важно сохранить подход к криптовалюте как к некоему товару. То есть это имущество, обладающее больше товарной, нежели денежной сущностью. Почему это важно? Потому что в таком случае мы сможем раз и навсегда закрыть вопрос, связанный с эмиссией. Но мы не можем приравнять криптовалюту к иностранной валюте, потому что здесь опять же возникает вопрос об эмитенте, а криптовалюта – система децентрализованная. Есть возможность определить криптовалюту как цифровой актив. В этом случае вопрос будет состоять в том, будет ли она относиться к одной из существующих категорий цифровых активов. На сегодняшний день мы выделяем имущество, ценные бумаги, деньги и товары как активы. Либо это будет некая пятая сущность.

– Вопрос активно прорабатывается, без его решения к другим вопросам перейти нельзя. Пока мы пытаемся этот вопрос согласовать с министерствами и ведомствами. Но, как отметила Ольга Скоробогатова , в Центробанке все-таки склонны рассматривать криптовалюту как цифровой товар. Эта позиция укладывается в нашу концепцию, потому что принципиально важно для нас отделить, где заканчивается криптовалюта и начинается валюта настоящая.

– Но это означает, что в систему расчетов должен быть включен НДС?

– С НДС – проблема. Страны, которые долгое время вводили НДС на криптовалюту, на сегодняшний день от этой практики отказываются. Достаточно вспомнить Японию, у которой НДС составлял сначала 10%, сейчас 5%, и они уже высказали идею об отказе от него. НДС не является оптимальным налогом для криптовалюты – хотя бы по той причине, что децентрализованная система не позволит надлежащим образом выявлять сделки с НДС. То есть мы сразу уходим в тень. Вряд ли государство заинтересовано в том, чтобы плодить «серые» сегменты экономики. В одном из проектов мы рассматривали возможность освобождения от налогового бремени всех сделок, связанных с криптовалютой, за исключением тех налогов, которые относятся к так называемому стержневому блоку (речь идет, например, о налоге на прибыль). То есть если человек намерен получать прибыль на курсовой стоимости, он должен платить налоги. Другое дело, что сегодня ни в налоговой службе, ни в Росфинмониторинге не выработана модель контроля за потоками криптовалют. По-прежнему открытым остается и вопрос об их анонимности. Игроки этого рынка не очень заинтересованы в том, чтобы надлежащим образом персонифицироваться. А у нас есть закон о легализации преступных доходов, в котором прописано требование знать своего клиента. Это ориентирует нас на необходимость идентификации личности, которая выходит на обменные площадки.

Важным вопросом является и проблема обменников. Тут тоже рассматривается несколько вариантов. Один вариант – обменниками могут быть любые юридические лица, зарегистрированные соответствующим образом. Согласно другому, который сейчас активно обсуждается, обменники должны быть исключительно в рамках бирж и не выходить за рамки брокерской деятельности. Эта позиция понятна, поскольку система биржевой торговли уже всем хорошо известна, она регламентирована, продумана, и было бы, наверное, правильно на базе уже существующей биржи создать некую апробационную площадку.

– А должен ли новый закон регулировать и сам блокчейн?

– Регулирование криптовалюты не означает регулирования технологии. Блокчейн – технология с большим потенциалом, она может улучшить работу системы государственного управления, системы аналитики, мониторинга, сохранения реестров и так далее. Должны ли мы облекать в закон сущность блокчейна? Мне представляется, что нет. И в рамках рабочей группы высказана идея, что сам блокчейн как технология не должен затрагиваться законодательством. Любая технология, взятая под охрану закона, перестает быть передовой, она становится традиционной, соответственно, не имеет права на дальнейшее развитие. Поэтому для нас важно определить некоторые точки, которые позволят отделить блокчейн от других систем, например, систем распределенных реестров Corda, которые сейчас запущены консорциумом R3. То есть некие параметры, которые будут оцениваться в рамках сертификации.

– Для чего это нужно?

– Чтобы мы могли определить, например – криптовалюта это или нет? То есть это продукт блокчейна или нет. Еще это важно с точки зрения внедрения этой технологии в систему государственного управления. Мы не можем внедрять в госуправление нечто, у чего нет определения и отличительных признаков. Но эти признаки не должны быть в законе, потому что завтра поменяется технология, а закон не гибкий, и мы будем всегда на пять шагов позади прогресса. Сертификация позволяет выстроить некие общие форматы и в этих общих форматах определить сферу деятельности. Мы сейчас действительно в начале эпохи, когда уже во многих странах мира серьезно внедряется так называемый инфраструктурный блокчейн. То есть тот блокчейн, который облегчает жизнь и государству, и народу. Тут единственный вопрос, который наша группа рассматривает, – вопрос о верификации данных. Если ведется реестр, мы должны понимать, получая информацию из этого реестра, насколько она легитимна, насколько мы можем информации довериться и отнести в суд как доказательство.

Если речь идет о смарт-контрактах, то мы тоже должны подтвердить легитимность смарт-контракта. Сейчас же, несмотря то что смарт-контракт – это очень интересная сама по себе конструкция, она пока не вышла за рамки администрирования, которое базируется не на законе, а на некой договоренности. Вот эта децентрализация и порождает так называемый криптоанархизм. Очень многие говорят о новом политическом движении, но это движение не туда. Мы не можем себе позволить анархизма. Анархизм возможен только при одном условии – когда у участников рынка есть внутренний контроль. Вот этот внутренний контроль должен быть привит через рамочное законодательство. Без этого мы завтра столкнемся уже не с анархизмом, а напрямую с анархией и охлократией.

– А как развивается ситуация вокруг легализации ICO и токенов?

– Токены и криптовалюта – сходные явления, но если криптовалюта относится больше к вещному праву, то токен – к обязательственному праву. Это ценная бумага. В одном из вариантов законопроекта мы пытаемся показать разницу между токеном и криптовалютой. Скорее всего, мы эти две вещи разделим, потому что с токеном получается весьма сложная история. После последних рекомендаций, данных SEC, сейчас любое IСO может рассматриваться, а может не рассматриваться, как некая организация, которая выпускает ценные бумаги. То есть токены приравниваются к ценным бумагам. Однако четких критериев отнесения SEC не показал. В комиссии говорят, что во внимание будет приниматься совокупность этих обстоятельств и рассматриваться в индивидуальном порядке. Это очень опасная позиция. Есть очень серьезная ответственность за нарушение правил на рынке ценных бумаг, но нет четкого понимания: относятся ли сюда токены? Вероятно, подобную рекомендацию в ближайшее время примут в других странах, которые находятся в финансовой коалиции с США. Если будет так, это, скорее всего, приведет к тому, что «хайп» вокруг ICO будет несколько – а может, и существенно – снижен. Особенно принимая во внимание, что сейчас много проектов явно мошеннических, и это будет выявлено уже где-то в начале 2018 года, в результате возможно некоторое обрушение рынка.

В этой ситуации принимать закон нецелесообразно. Любой закон должен быть принят тогда, когда есть устойчивая практика, которой не может быть в условиях «хайпа». Мы ждем момента, когда рынок стабилизируется, когда откровенно мошеннические элементы будут выжаты с рынка, тогда мы перейдем к правовому регулированию. Сейчас же мы не видим для себя возможности урегулировать это в либеральном духе.

– А каково будет отношение к производителям товаров и услуг, которые продают свою продукцию за криптовалюту?

– Как только мы легализуем понятие криптовалюты, это станет возможным. Сейчас в России они находятся вне рамок правового регулирования. Есть неотмененное письмо Центрального банка и последовавшее за ним письмо Росфинмониторинга, где все операции, связанные с криптовалютой, рассматриваются как сомнительные. О чем здесь идет речь? Хотя бы о той простой вещи, что криптовалюта не может рассматриваться как средство платежа. Между тем, есть статья 27 закона о Центральном банке Российской Федерации, где написано: запрещены денежные суррогаты. Правоохранительными органами, не имеющими иных разъяснений, криптовалюта, которая используется как средство платежа, может рассматриваться как денежный суррогат. Поэтому сейчас продажа за криптовалюту – вещь весьма и весьма сомнительная. Но есть вариант мены, и, если криптовалюта будет определена как актив, мы будем говорить, что один актив обменивается на другой, и это будет спокойно укладываться в бухгалтерские проводки и будет понятно суду в случае спора.

– Рабочей группой обсуждалось будущее регулирование и, может быть, саморегулирование рынка криптовалюты?

– Мы в качестве одного из вариантов рассматривали возможность того, что основной контроль за этим рынком возьмет на себя Центральный банк вместе с, например, Министерством финансов. Для Центрального банка это привычная работа, которую он довольно активно ведет. Что касается финансового контроля, то он, естественно, будет возложен на Росфинмониторинг, потому что никакой другой орган Российской Федерации не обладает столь серьезной компетенцией в выявлении, расследовании и контроле за спорными финансовыми операциями. Налоговая служба будет заниматься налоговыми вопросами, всеми вопросами нарушения законности – Генеральная прокуратура. Соответственно, вопросы расследования преступлений, скорее всего, в зависимости от тяжести преступлений уйдут Следственному комитету и МВД Российской Федерации.

Что касается саморегулирования, то, вы знаете, наверное, правильно сделали японцы: они пошли по пути так называемого последовательного принятия закона. Сначала они определили статус криптовалют. Затем, через полтора месяца, определили статус обменных площадок. Они находятся в стадии наблюдения, видят, как развивается рынок, и самые благополучные практики выявляют, фиксируют и отражают в законе. Мы для себя видим возможность по такому же пути пойти. Криптовалюты – новый инструмент, для которого губительно жесткое и детальное регулирование.

– Возможно, в будущем речь пойдет о квалификационных требованиях для участников рынка криптовалют?

– Это проблема уже не законодательства. Вообще, у нашей группы есть серьезная проблема. У нас еще не налажен диалог непосредственно с самим бизнесом. Сейчас мы эту проблему должны закрыть, мы видим для себя возможность объединения всех участников рынка на базе либо аналитического центра, либо ассоциации, которая была бы своеобразным мостиком между властью и бизнесом. Эта идея сейчас рассматривается, в сентябре, возможно, мы сможем уже анонсировать саму идею создания такого центра. Этот центр и будет разрабатывать на серьезном научном уровне блок рекомендаций, для которых нужны компетенции участников рынка. То, что мы без этих компетенций жить не сможем, уже однозначно.

– Есть ли вероятность, что закон будет принят в 2018 году?

– Я думаю, да. Все зависит от того, как будет реагировать рынок. Сейчас, кроме Японии, ни одна страна не решилась на кардинальное регулирование этих вопросов. Россия может стать второй страной и получит тем самым ряд серьезных экономических преференций. Неслучайно именно Российская Федерация в ОЭСР была первой страной, заявившей, что будет разрабатывать систему блокчейна. И первый доклад, который будет представлен в разделе цифровой экономики ОЭСР, будет именно российским. С другой стороны, принятие этого закона на стадии падения рынка может сыграть плохую роль с репутационной точки зрения, потому что мы не сможем на пике рисков четко и правильно на них отреагировать. В этом случае история выйдет заведомо провальная.

– Почему сейчас важен этот закон?

– Во-первых, по соображениям развития рынка. Тут ситуация, когда ты не спрячешься от воды – поток уже идет. И мы должны постараться этой стихией управлять. Управлять ею можно, создав рамочный закон, который четко обозначит, где заканчивается свобода одного и начинается свобода другого. Второй вопрос связан с безопасностью. Поскольку пока у нас не определена сущность криптовалюты, мы не можем защитить лиц, вложившихся в какой-то фонд и потерявших деньги, ведь криптовалюта сегодня юридически не существует.

Есть еще один важный вопрос. Многие сейчас заинтересованы в проведении ICO, но некоторые юридические лица просто не могут поставить на баланс криптовалюту. Как только она появится как новое имущество и будет укладываться, например, в статью 128-ю ГК «Объекты имущественных прав», мы сможем поставить ее на баланс, определить некие параметры и бухгалтерского учета, и гарантий безопасности от хищений. Более того, принятие этого закона заставит правоохранительные органы заняться выработкой эффективной методики расследования такого рода преступлений. Сейчас она просто отсутствует. Несмотря на удачные примеры в международной практике выявления крупных наркобирж, которые торговали за криптовалюту, пока можно сказать, что это была удача правоохранительных органов. Нельзя это назвать результатом качественной работы.

Еще одна важная проблема возникает в связи с арестом Александра Винника. Фактически его обвиняют в легализации преступных доходов. Но под легализацией преступных доходов могут пониматься любые сделки, которые связаны с укрывательством денег, добытых в результате совершения преступления, а криптовалюты в силу своей анонимности дают основание полагать, что именно так все и было. Мы понимаем, что «ахиллесовой пятой» криптоиндустрии является именно то, что в какой-то момент любого ее участника можно обвинить в такой легализации. А это преступление относится к преступлениям универсальной юрисдикции, то есть его может расследовать любое государство. Что значит: российские граждане могут быть привлечены к ответственности по законодательству любой страны мира, включая Америку, за совершение преступлений даже на территории Российской Федерации. То есть в отсутствие законодательной базы мы делаем уязвимыми наших граждан.

Есть еще один важный момент, связанный с тем, что на фоне «хайпа» вокруг криптовалюты и блокчейна многие люди вытаскивают свои «белые» деньги и переводят в «серый» сегмент. Естественно, это не может радовать правоохранительные органы, они понимают, что должны на это отреагировать – но отреагировать они смогут только тогда, когда будет соответствующий закон.

Беседовал Константин Фрумкин

Об этом в своем телеграм-канале сообщила глава межведомтсвенной группы по оценке рисков оборота криптовалют в РФ Элина Сидоренко, которая подчеркнула, что рассматриваемый законопроект соединит в себе также и другие законы о цифровых деньгах.

14 мая в Сколково состоялось заседание Центра компетенций по нормативному регулированию цифровой экономики, на котором и рассматривался данный вопрос. Как подчеркнула Элина Сидоренко, новый законопроект уже на данном этапе выглядит крайне интересным и, что самое главное, полезным для криптосообщества России.

«Я внимательно проанализировала документ и могу сказать, что он чрезвычайно интересен и, главное, полезен. К нему есть замечания, и завтра я их непременно выскажу, но он действительно заслуживает обсуждения, поскольку дает ответы на сложные гражданско-правовые вопросы оборота криптовалюты», - заявила Сидоренко.

• спецраздел:

• комментировать
• Комментарии ( 1 )

Глава думской межведомственной группы по оценкам рисков оборота криптовалюты Элина Сидоренко заявила о возможности прямых сделок по обмену и купле-продаже криптовалют между физическими лицами в России, пишет Сryptorussia.ru .

По ее словам, криптовалюта имеет право ходить в России хотя бы до момента принятия законодательного регулирования в этой сфере. Сидоренко убеждена, что расчеты возможны в отношении физических лиц и только через заключение так называемых непоименных, возможно смешанных или однородных договоров.

Об этом представитель Госдумы РФ сообщила во время конференции «Криптобизнес: производство, торговля, инвестиции», в настоящее время по этой теме ведутся переговоры с Федеральной налоговой службой. По словам Сидоренко, представители ФНС признают, что в нынешнем видении криптовалют и токенов крайне непросто составить согласованное налогообложение.

Напомним, что президент РФ Владимир Путин поручил правительству и ЦБ РФ к 1 июля 2018 года проработать все необходимые законодательные инициативы в области регулирования операций с криптовалютами и ICO.

• спецраздел:

• комментировать
• Комментарии ( 3 )

• комментировать
• Комментарии ( 5 )

Выпускница Ставропольского государственного университета (ныне - Северо-Кавказского федерального университета) 2001 г.

В 2002 году успешно защитила кандидатскую диссертацию на тему: «Отрицательное поведение потерпевшего как обстоятельство, влияющее на дифференциацию ответственности и индивидуализацию наказания субъекта преступления».

В 2004 году получила ученое звание доцента по кафедре уголовного права СГУ.

В 2013 году успешно защитила диссертацию на соискание ученой степени доктора юридических наук по специальности 12.00.08 - уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право на тему: «Диспозитивность как режим уголовно-правового регулирования».

С ноября 2013 г. по настоящее время Сидоренко Э.Л. является профессором кафедры уголовного права, уголовного процесса и криминалистики МГИМО МИД России и директором Центра цифровой экономики и финансовых инноваций МГИМО МИД России.

Курсы:

• Уголовное право России и зарубежных стран
• Ответственность за правонарушения в финансовой сфере
• Основы международного уголовного права
• Правовые основы регулирования новых финансовых технологий

С февраля 2013 г. по ноябрь 2013 г. - доцент кафедры уголовного права, уголовного процесса и криминалистики МГИМО МИД России

С сентября 2007 г. по февраль 2013 г. - доцент кафедры уголовного права и криминологии Российской правовой академии Минюста России

С сентября 2002 г. по август 2007 г. - доцент кафедры уголовного права Ставропольского государственного университета

Сфера научных интересов: антикоррупционная политика, цифровая экономика и цифровые финансы, международное сотрудничество в сфере противодействия коррупции, конфликт интересов, финансовые преступления и финансовая безопасность, защита потерпевших от преступлений, охраны жизни и здоровья личности.

Сидоренко Э.Л. активно занимается экспертной деятельностью. Она является экспертом ГРЕКО пятого раунда оценки, руководителем рабочей группы Государственной Думы Федерального Собрания РФ по оценкам рисков оборота криптовалюты, членом экспертного совета Администрации Президента РФ по вопросам противодействия коррупции, членом Комиссии по соблюдению требований к служебному поведению лиц, замещающих должности федеральной государственной службы в Администрации Президента РФ, членом экспертного Комитета по безопасности и противодействию коррупции Государственной Думы Федерального Собрания РФ и Комитета по финансовому регулированию, членом рабочей группы Общественной палаты по содействию реформам правосудия, членом экспертного совета по изучению состояния уголовной политики в РФ Совета Федерации Федерального Собрания РФ.

Принимает активное участие в работе международных организаций: является экспертом ГРЕКО, участвует в составе российской делегации в заседаниях Антикоррупционной Рабочей группы и Комитета по цифровой экономики ОЭСР, мероприятиях Антикоррупционной сети ОЭСР в целях выполнения Стамбульского плана действий, на мероприятиях Группы по обзору хода осуществления Конвенции ООН против коррупции и работе Конференции государств - участников Конвенции ООН против коррупции, мероприятиях Управления Координатора деятельности ОБСЕ в области экономики и окружающей среды ОБСЕ и др.

Экспертная деятельность Сидоренко Э.Л. отмечена Благодарственным письмом руководителя Управления Президента Российской Федерации по вопросам противодействия коррупции О.А.Плохого.

Sidorenko Elina Leonidovna is a graduate of Stavropol State University (now - North-Caucasus Federal University) 2001.

In 2002 she successfully defended her thesis on the topic: «The negative behavior of the victim as a circumstance affecting the differentiation of responsibility and the individualization of the punishment of the subject of the crime».

In 2004 Sidorenko E.L. received the academic title of associate professor in the department of criminal law of Stavropol State University.

In 2013, she successfully defended her thesis for the degree of Doctor of Laws in the specialty 12.00.08 - criminal law and criminology; penal law on the topic: «Discretion as a regime of criminal law regulation».

From November 2013 to the present, Sidorenko E.L. is a professor in the Department of Criminal Law, Criminal Procedure and Criminalistics of the MGIMO of the Ministry of Foreign Affairs of Russia and the Director of the Center for Digital Economics and Financial Innovations of the MGIMO.

Sidorenko E.L. teaches on the following legal courses: Criminal law of Russia and foreign countries; Responsibility for violations in the financial sphere; Basics of International Criminal Law; Legal framework for the regulation of new financial technologies.

From September 2002 to August 2007 she is an associate professor of the Department of Criminal Law in Stavropol State University. From September 2007 to February 2013 she is an associate professor of the Department of Criminal Law and Criminology of the Russian Law Academy of the Ministry of Justice of Russia. From February 2013 to November 2013 she is an associate professor of the Department of Criminal Law, Criminal Procedure and Criminalistics of the MGIMO.

Sidorenko E.L. is the author of more than 200 scientific and educational works, including 15 monographs and 6 textbooks.

Research interests: anti-corruption policy, digital economy and digital finance, international cooperation in the field of combating corruption, conflict of interest, financial crime and financial security, protection of victims from crime, protection of life and health of the individual.

Sidorenko E.L. is actively engaged in expert activities. She is the GRECO expert of the fifth assessment round, the head of the working group of the State Duma of the Federal Assembly of the Russian Federation on risk assessment of cryptocurrency circulation, a member of the expert council of the Presidential Administration on combating corruption, a member of the Commission on the Compliance with requirements for official conduct President of the Russian Federation, member of the Expert Committee on Security and Anti-Corruption of the State Duma of the Federal Assembly of the Russian Federation and the Committee for Financial Regulation, a member of the working group of the Public Chamber for the Promotion of Justice Reforms, a member of the expert council for studying the state of criminal policy in the Russian Federation, the Council of Federation of the Federal Assembly of the Russian Federation.

Sidorenko E.L. takes an active part in the work of international organizations: is an expert of GRECO, participates in the Russian delegation in the meetings of the Anti-Corruption Working Group and the OECD Digital Economy Committee, the activities of the OECD Anti-Corruption Network to implement the Istanbul Action Plan, the UN Convention against Corruption and the work of the Conference of the States Parties to the UN Convention against Corruption, the activities of the Office of the Coordinator of OSCE Economic Activities OSCE and the environment, etc.

For the expert activity Sidorenko E.L. was awarded the letter of thanks by the head of the Office of the President of the Russian Federation on anti-corruption, O.A. Plohoy.

«Криптовалюта крайне редко задействована в финансировании терроризма», - об этом заявила руководитель рабочей группы по вопросам криптовалюты при Госдуме Элина Сидоренко в интервью .

Мы пообщались с ней о перспективах создания национальной криптовалюты и будущем законопроекте, в котором появится определение цифровых денег.

Элина Сидоренко - профессор кафедры уголовного права, уголовного процесса и криминалистики МГИМО, руководитель межведомственной группы по оценкам рисков оборота криптовалюты Госдумы ФС РФ.

10 ноября она будет спикером на Blockchain & Bitcoin Conference Russia .

Интервьюер: Blockchain & Bitcoin Conference Russia (BCR)

Спикер: Элина Сидоренко (Э.С.)

BCR: Элина Леонидовна, какое определение Вы бы дали понятию «криптовалюта»?

Э.С.: Мы рассматривали криптовалюты в рамках кулуарных обсуждений в Госдуме довольно долго и выделили четыре основных направления.

Первое - криптовалюта как денежное средство, средство расчётов. Такой позиции придерживается, в частности, Центробанк. Второе направление - криптовалюта как товар, третье - как платёжный инструмент. Четвёртое направление - как денежный суррогат. И пятое - то, что американцы в своё время предлагали, - как товар.

Обобщив существующие позиции, в том числе западные, мы пришли к выводу, что чёткой концепции пока нет. Но для нашего законодательства, скорее всего, наиболее оптимальны две. Это криптовалюта как средство расчётов, когда мы переводим рубль в условный крипторубль и потом на выходе получаем снова рубль, т.е. такое средство, которое может заменить систему SWIFT и будет хорошо работать в рамках так называемых транснациональных платежей. Например, перечисления из России в Казахстан, Украину и тому подобное.

Но если мы пойдём по этому пути, который для нас, в принципе, ничего не стоит, кроме внесений ряда изменений в закон о платёжной системе, то мы полностью закроем для себя выход в международное пространство. А оно подходит к криптовалюте как к более серьёзному финансовому инструменту, обладающему рядом экономических преимуществ. В конечном итоге мы не угонимся за прогрессом.

Поэтому, скорее всего, было бы правильным определить криптовалюты как товар. Но это позиция ещё не государственная, а экспертная. Потому что государственной пока нет. У нашей рабочей группы нет даже чётких решений, которые можно было бы представить как стратегию.

Если бы мы рассматривали криптовалюту как товар, то имели бы ряд преимуществ. Мы могли бы регламентировать майнинг, который сегодня выпадает из поля правового регулирования. Легче было бы осуществлять процедуры расчётов и поставить эту деятельность под закон о лицензировании. Внесение ряда поправок, в том числе в налоговое законодательство, позволило бы нам урегулировать налоговую сферу - например, освобождение от НДС.

Такая программа уже существует в отношении некоторых виртуальных товаров (например, продажи дополнительной силы в компьютерных играх) - и они совершенно спокойно рассматриваются в рамках товара и не вызывают никаких вопросов.

BCR: Представители российской власти любят говорить о том, что криптовалюты якобы помогают отмывать деньги и финансировать терроризм, однако подтверждений тому мы не видим - или они просто не публикуются. Есть ли на этот счёт объективные данные?

Э.С.: Начнём с того, что эту риторику задали в своё время не мы, а западные учёные и средства массовой информации. Пик негативной оценки криптовалюты пришёлся на 2012 год - именно в тот момент было наибольшее количество негативных отзывов.

Это неудивительно, учитывая, что криптовалюта обладает рядом рисков. А поскольку наша система предупреждения финансирования терроризма построена на рискоориентированном подходе, у всех вызвало настороженность отсутствие эмитента цифровой валюты и её полнейшая децентрализация, невозможность отката транзакций, анонимность (или, как позже выяснилось, псевдонимность) - всё это привело к восприятию биткоина как криминального инструмента.

Однако впоследствии эта риторика несколько развеялась из-за того, что цепочку транзакций можно отследить. Тем не менее, сейчас и в России, и за рубежом преобладает такая оценка: финтех поддерживает или молчаливо одобряет криптовалюту, а правоохранители очень настороженно к ней относятся.

Что касается объективной информации, то мы анализировали ее и сотрудничали с Организацией Объединенных Наций. По последним данным Европола, Интерпола и ООН, криптовалюты используются в рамках финансирования терроризма крайне редко. И определяется это не их удобством, а наличием технической оснащённости: чем больше в стране компьютеров, тем выше риски.

Сама криптовалюта в силу своей псевдонимности не представляет для преступников особого интереса. Но общий тон риторики задала в своё время Silk Road, биржа по продаже запрещённых товаров и информации, наркотиков, - когда было выявлено большое количество использованных биткоинов.

Когда мы рассматриваем криптовалюту как криминальный инструмент, наблюдается чёткое смещение в использовании: если раньше мы соотносили её с продажей наркотиков, то сейчас она переходит в разряд интернет-мошенничества и интернет-вымогательства.

BCR: Вы сослались на последние исследования. Это открытые данные?

Э.С.: Я не знаю, насколько они открыты, - по крайней мере, мне они были доступны. Не знаю, доступны ли они остальным. На конференции (Blockchain & Bitcoin Conference Russia - Прим. ред.) мы кое-какие данные представим.

Европол в начале года опубликовал очень интересный доклад, а доклад ООН датируется 2014 годом - он есть в открытом доступе на русском и английском. Сейчас в рамках Управления налоговой преступности ООН планируется разработка курсов повышения квалификации по проблемам использования криптовалют в рамках легализации преступных доходов. То есть эта тема не остается без внимания.

Но наша основная задача - это легитимизация криптовалюты. Как только она войдёт в правовое поле - хоть боком, хоть с гордо поднятой головой, - мы сможем осуществлять контроль над ней. Потому что сейчас всех пугает полная бесконтрольность криптовалюты. Любое государство опасливо относится к явлению, которое оно не в силах контролировать.

BCR: Когда, на Ваш взгляд, в российских законах появится понятие «криптовалюта»?

Э.С.: Загадывать никто не решится - всё зависит от тех задач, которые будет ставить перед собой законодательный орган. Но мы можем оценить потребность регулирования криптовалюты - она сейчас острейшая. Нам в ближайшее время необходимо разработать такой законопроект. И мы будем представлять на суд несколько моделей легализации криптовалют.

BCR: Возможно, не совсем Ваша тема, но известны ли Вам какие-нибудь блокчейн-проекты в сфере Govtech в России и ждать ли внедрения блокчейна в госуправление?

Э.С.: Блокчейн уже начинает активно внедряться. 1 июня этого года мы провели блокчейн-мероприятие для бизнеса, собравшее большое количество посетителей. Многие представители бизнес-сообщества захотели развивать это направление - например, в сфере логистики, страхования.

Мы видим перспективы - к примеру, в создании всевозможных реестров, где нет ничего лучше системы блокчейн. Рассматривается вопрос о внедрении блокчейна в систему хранения дактилоскопической информации, медицинских карт, систему регистрации сделок.

Другое дело, что на государственном уровне вопрос упирается в финансирование, поскольку это довольно затратно на первых порах. Но ставится вопрос о внедрении блокчейна в систему регистрации и хранения данных.

Беседовал Илья Лопатин.

Элина Сидоренко, профессор МГИМО и руководитель рабочей группы ГД РФ по оценкам риска оборота криптовалют, прокомментировала для Битновостей законопроект, ранее Минфином.

«Мне этот законопроект кажется излишне рамочным: основное стремление разработчиков охватить явления криптомира по максимуму, фактически, привело к тому, что многие аспекты остались нераскрытыми. В частности, беспокоит то, каким образом будет происходить регулирование, через какие механизмы оно будет производиться, кто будет являться субъектами этого регулирования»

Элина Сидоренко особо отметила противоречивое использование понятий в текущем тексте документа:

«Второй момент касается понятий, использующихся в данном проекте, в частности, понятие цифрового актива. В настоящее время, в законодательстве термин «цифровой» не имеет стандартного толкования и здесь могут возникнуть разночтения. Третий важный компонент касается разграничения понятий криптовалюта и токен. В привычном понимании, токен является более всеобъемлющим понятием, чем криптовалюта. В рамках предлагаемого закона, понятия являются синонимичными, и даже понятие криптовалюты является более широким, чем токен».

Элина обратила внимание на то, что в документе Минфина смарт-контракт определен как договор:

«По большому счету, смарт-контракт не может считаться договором, здесь речь должна идти о цифровой форме договора, а не о договоре, потому что, в противном случае, если мы вводим понятие смарт-контракта, как договора, мы должны будем внести ряд серьезных поправок в действующее законодательство, в ГК».

Эксперт подчеркнула еще одну особенность черновика закона: определение майнинга, как предпринимательской деятельности:

«Совершенно непонятно, в чем она фактически выражается,- считает Элина, — в самом документе речь идет о создании криптовалюты, но, на самом деле, создается не криптовалюта, а майнинговая мощность, за которую это лицо получает вознаграждение. Технические вещи, связанные с алгоритмами майнинга не определены. В законе говорится, что цифровой актив будет вноситься в реестр цифровых стандартов, однако понятие цифрового реестра стандартов не определено в законодательстве».

Как отметила Сидоренко, в законе также приводится перечень цифровых активов, ими определяются криптовалюты и токен, что не позволяет, в ряде случаев относить сюда же определенные виды ценных бумаг, аккредитивов, финансовых инструментов, которые сейчас активно разрабатываются. А также, неясно как особенности выпуска токена будут соотноситься с другим законодательством Российской Федерации.

Эксперт назвала еще один важный вопрос, касающийся сферы международного права, который в законопроекте не затронут: не определены критерии правомерности самого токена и самой криптовалюты:

«В законе говорится о том, каким образом должны осуществляться механизмы их учета и валидации, но не определено, каковы правила безопасности. Отсылки к законодательству носят точечный характер и не позволяют понять, в какой момент, к какой части закона следует обратиться. Особенно, если учитывать то, что в самом этом законопроекте говорится, что криптовалюты не могут рассматриваться, как легальное средство платежа на территории РФ».

«Настоящий законопроект может быть принят за основу не столько для нормативной проработки, сколько для его идеологической проработки. С точки зрения его юридической оснастки, он находится на начальном уровне и требует много важных правок».

Теперь, после регистрации проекта на рассмотрение в Думе, он будет разослан по всем министерствам, которые составят официальные отзывы. После этого законопроект может поступить на рассмотрение в госдуму, в первом чтении.

«Я бы не сказала, что есть единогласие по поводу этого проекта. Обсуждение этого проекта единогласно только в одном — он содержит множество белых пятен,»- заключает Сидоренко.

Делитесь вашим мнением об этой новости в комментариях.